Характеристика Лаврецкого и Лизы Калитиной

Иван Сергеевич Тургенев — величайший русский классик, называли «певцом дворянских гнезд». Писатель в черновой рукописи пометил, что «Дворянское Гнездо», задуманное в 1856 году, «вылилось» в роман в 1858 году. Анненков писал: «Тургенев обладал способностью в частых и продолжительных своих переездах обдумывать нити будущих рассказов, так же точно, как создавать сцены и наметь подробности описаний, не прерывая горячих бесед кругом себя и часто участвуя в них весьма деятельно». Новое произведение писателя не осталось незамеченным.

Восторг

перед романом был единодушным. «Дворянское гнездо», по признанию автора, имело самый большой успех, который когда-либо выпадал писателю на долю.

В произведении читателей критиков покоряла «светлая поэзия, разлитая в каждом звуке этого романа». Страна переживала новые времена (умер Николай I, окончилась поражением России Крымская война). Перед обществом встал вопрос: как жить? «. Что же вы намерены делать?» — спрашивает один из персонажей тургеневского романа, Паншин, у главного героя, Лаврецкого. «Пахать землю,- отвечает Лаврецкий,- и стараться как можно лучше ее пахать». Писарев

отмечал, что «на личности Лаврецкого лежит явственно обозначенная печать народности, Ему никогда не изменяет русский, незатейливый, но прочный v. здравый практический смысл и русское добродушие, иногда угловатое и неловкое, но всегда искреннее и неприготовленное. Лаврецкий прост в выражении радости и горя; у него нет возгласов и пластических жестов, не потому, что он подавлял их, а потому что это не в его природе.

У Лаврецкого есть еще одно чисто русское свойство: легкий, безобидный юмор пронизывает собою по чти каждое его слово; он добродушно шутит с другими и часто смотря со стороны на свое положение, находит в нем комическую сторону. Он никогда не впадает в трагизм; напротив, отношение его к собственной личности тут остается юмористическим. Он добродушно, с оттенком тихой грусти смеется над собою и над свои ми увлечениями и надеждами». В своих взглядах Лаврецкий близок славянофильству. (Направление, возникшее в 20-е годы XIX века, отвергающее крепостное право, власть над человеком государственной бюрократии.

Славянофилы видели выход для России в народной русской душе и шире — в славянской жизни.) «Лаврецкий отстаивал молодость и самостоятельность России. требовал прежде всего признания народной правды и смирения перед нею». В этом убеждении героя Тургенев выразил свое понимание времени, хотя идеи, высказанные Лаврецким, во многом противоречили воззрениям автора. Образ Лаврецкого имел и особый смысл для Тургенева: он подлинно автобиографический герой, но заключается это не в совпадении каких-либо внешних особенностей и событий жизни героя и писателя (таковых очень немного), а во внутреннем их сходстве.

«Что могло оторвать его от того, что он признавал своим долгом, единственной задачей своей будущности? Жажда счастья — опять-таки жажда счастья. — Ты захотел вторично изведать счастья в жизни,- говорил он (Лаврецкий) себе,- ты позабыл, что и то роскошь, незаслуженная милость, когда оно хоть однажды посетит человека. Оно не было полно, оно было ложно, скажешь ты; да предъяви же свои права на полное, истинное счастье!

Оглянись, кто вокруг тебя блаженствует, кто наслаждается?» Лаврецкий, как и автор, пережил тяжелый кризис, укрепился в несчастье и научился без страха глядеть в глаза надвигающемуся времени. Ему помогает изгнать из души «скорбь о прошлом» «чувство родины». В прощальном монологе героя слышен голос Тургенева: «. он, одинокий, бездомный странник, под долетавшие до него веселые клики уже заменившего его молодого поколения — оглянулся на свою жизнь. Грустно стало ему на сердце, но не тяжело и не прискорбно: сожалеть ему было о чем, стыдиться — нечего». «Играйте, веселитесь, растите, молодые силы,- думал он, и не было горечи в его думах,- жизнь у вас впереди, и вам легче будет жить: вам не придется, как нам, отыскивать свою дорогу, бороться, падать и вставать среди мрака; мы хлопотали о том, как бы уцелеть — и сколько из нас не уцелело! — а вам надобно дело делать, работать, и благословение нашего брата, старика, будет с вами.

А мне остается отдать вам последний поклон — и хотя с печалью, но без зависти, без всяких темных чувств сказать, в виду конца, в виду ожидающего Бога: «Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!»» Самоограничение Лаврецкого выразилось и в осмыслении собственной жизненной цели: «пахать землю», то есть не спеша, но основательно, без громких фраз и чрезмерных претензий преобразовывать действительность. Только так, по убеждению писателя, можно добиться изменения всей общественной и политической жизни в России.

Поэтому основные свои надежды он связывал прежде всего с незаметными «пахарями», такими, как Лежнев («Рудин»), в более поздних романах — Литвинов («Дым»), Соломин («Новь»). Самой значительной фигурой в этом ряду стал: (Лаврецкий, сковавший себя «железными цепями долга». Но даже более, чем Лаврецкий, мысль о необходимости под-(чинить свою жизнь долгу связана с образом Лизы Калитиной | одной из самых замечательных созданий Тургенева. Писарев называл Лизу Калитину «одной из самых грациозных женских личностей, когда-либо созданных Тургеневым». Oн считал, что писатель «показал в личности Лизы недостатки женского воспитания» и «фантастическое увлечение неправильно понятым долгом».

Но это очень узкая трактовка образа героини | Лиза необыкновенно цельная и гармоничная натура. Она живет: в ладу с миром людей и природы, а когда теряет эту связь, т В романе «Дворянское гнездо»большое место автор уделяет теме любви, потому что это чувство помогает высветить все лучшие качества героев, увидеть главное в их характерах, понять их душу. Любовь изображена Тургеневым как самое прекрасное, светлое.