«Сюжетно-композиционное своеобразие одного из произведений русской литературы XX века»

..Я была тогда с моим народом. А. Ахматова

Моим любимым поэтом XX века является Анна Андреевна Ахматова. Удивительные поэтические строки, написанные ее рукой, вошли в мою жизнь с раннего детства. Именно ее стихи о сером коте по кличке «Мурка» я выучила наизусть, когда мне исполнилось три года. Шло время, я повзрослела и выучила наизусть стихи цикла «В Царском Селе», представляя вместе с Ахматовой «озерные берега», у которых грустил «смуглый отрок», впитала в себя удивительные строки о любви.

Много позже, в девятом классе,

я прочитала «Реквием» и была потрясена: такой Ахматовой я еще не знала. «Реквием», на мой взгляд, является вершинным произведением не только всего творчества поэта (не решаюсь назвать Ахматову поэтессой, ведь она так не любила этого слова), но и всей гражданской поэзии XX века. «Реквием» для меня — пример сюжетно-компо-зиционной целостности и гармоничности, поэтому я попытаюсь проанализировать произведение с этой точки зрения, проследив, как раскрывается основной конфликт поэмы — противостояние народа и тоталитарной власти. Этот конфликт обозначен уже в эпиграфе, где Ахматова с гордостью заявила о своей принадлежности к народу, живущему в атмосфере тоталитаризма:

. Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.

А далее следует прозаическое «Вместо Предисловия», повествующее о жизненной основе «Реквиема». Казалось бы, чистая информация, но как точно здесь передано время «ежовщины»! Ахматову не узнали, а «опознали» в той страшной тюремной очереди, где все «говорили шепотом», а губы у женщины, попросившей ее написать обо всем, голубые от голода и страдания. Это помогает нам понять, почему Ахматова, которая никогда не откликалась на требования власти или лукавых друзей (вспомним знаменитое «Мне голос был. «), согласилась написать по этому страшному и святому заказу.

Следующие далее «Посвящение» и «Вступление» расширяют трагедию народа во времена сталинской тирании до огромных масштабов. Создается страшный образ страны-тюрьмы: «крепки тюремные затворы», за которыми «каторжные норы и смертельная тоска». Даже описывая горе, перед которым «гнутся горы», Ахматова остается верной своей любви к Пушкину: слова «каторжные норы» взяты из его знаменитого послания декабристам.

Как и «смуглый отрок», Анна Андреевна отвергала любое насилие над личностью, любую тиранию. Здесь же возникает и образ города. Ленинград Ахматовой лишен пушкинского блеска.

Я думаю, что он даже страшнее Петербурга Достоевского. Перед нами ахматовский город-призрак, «привесок» к огромной тюрьме:

Это было, когда улыбался Только мертвый, спокойствию рад, И ненужным привеском болтался Возле тюрем своих Ленинград.

И только после этого эпического вступления начинает звучать личная тема — плач по сыну, находящемуся в тюрьме только за то, что он был ребенком двух великих поэтов. Уже в первом стихотворении «Уводили тебя на рассвете. » этой теме придано широкое звучание. Лирическая героиня сравнивает себя со «стрелецкими женами», воющими «под кремлевскими башнями». Смысл этого сравнения понятен: пролитую кровь нельзя оправдать ничем. Во втором стихотворении «Тихо льется тихий Дон. » вдруг возникает мотив колыбельной как напоминание о том, что речь идет о материнской любви и материнском горе.

Третье, четвертое, пятое и шестое стихотворения носят личный характер. Здесь есть точные временные детали («семнадцать месяцев кричу»), ласковые обращения к сыну («как тебя, сынок, в тюрьме ночи белые глядели»), характеристика лирической героини поэмы («царскосельской веселой грешницы»). Но за матерью и сыном встают тысячи таких же жертв сталинской тирании, поэтому мать-поэт стоит в очереди под Крестами «трехсотая».

Седьмое стихотворение «Приговор» публиковалось и раньше, но расценивалось по-иному, как описание любовного расставания. Только в поэме оно получило свой истинный смысл. Для того, чтобы выжить, мать должна стать каменной, научиться не чувствовать боли:

Надо, чтоб душа окаменела, Надо снова научиться жить.

Но вынести все это трудно, поэтому восьмое стихотворение названо «К смерти». Лирическая героиня ожидает свою смерть, как когда-то ждала Музу:

Я потушила свет и отворила дверь Тебе, такой простой и чудной.

Но смерть не приходит, поэтому надо ее поторопить. В девятом стихотворении явственно звучит мотив предчувствия самоубийства:

Уже безумие крылом Души накрыло половину, И поит огненным вином, И манит в черную долину.

И лишь в десятом стихотворении «Распятие» трагедия тысяч матерей вырастает до вселенских масштабов. Звучит тема христианского очищения:

Магдалина билась и рыдала, Ученик любимый каменел. А туда, где молча мать стояла, Так никто взглянуть и не посмел.

Эпилог поэмы состоит из двух частей. В первой части вновь возникает образ тюремной очереди, но уже обобщенный, наполненный образами-символами: Сюжетно-композиционное своеобразие литературы XIX века «опадающие лица», «серебряные локоны». Восприятие художника здесь преобладает над восприятием жертвы. Вторая часть развивает темы русской классической поэзии, появляется образ поэта-пророка, чьим ртом «кричит стомильонный народ». Здесь же Ахматова развивает тему Памятника, который у нее не похож ни на державинский, ни на пушкинский, так как он материален, зрим.

Памятник Ахматовой должен стоять у той страшной тюремной стены, где «выла старуха, как раненый зверь». Так композиция поэмы помогает яснее выразить то, что хотела заявить Ахматова: свое право говорить о народном горе. В своей жизни Анна Ахматова знала славу и забвение, любовь и предательство, но она всегда стойко переносила все душевные и физические страдания, ибо верила в свой дар:

А Муза и глохла, и слепла, В земле истлевала зерном, Чтоб после, как Феникс из пепла, В тумане восстать голубом.

В наше непоэтическое, меркантильное время совсем не лишним кажется общение с той, в ком никогда не гасла любовь к жизни, вера в свой народ, душевная стойкость и непреклонная воля. Возьмите в руки томик Анны Андреевны Ахматовой!