Сочинение по рассказу Горького «Легенда о Данко»
На реальной почве создана и легенда о Данко. Нельзя не заметить, что Изергиль в своих суждениях о жизни перекликается с Макаром Чудрой, Коноваловым и с другими реалистическими персонажами. Она, собственно, также обычный для многих рассказов Горького персонаж-рассказчик, и романтической фигурой становится только благодаря необычным обстоятельствам ее жизни.
Она, совсем как Коновалов, с упреком говорит о людях, которые ноют, плачутся на судьбу.
* «Что же тут — судьба? Каждый сам себе судьба».
Она, подобно Чудре, в подтверждение
И потому Горький пишет: «она начала свой рассказ», а не сказку, хотя по всем формальным признакам рассказ о Данко — сказка, легенда.
Легенда о Данко — одно из творений Горького, в котором он, использовав традиции русской литературы, отразил новый этап в общественном пробуждении народа. Образ леса и грозы в нем — во многом традиционен.
Кстати, поэму Лермонтова и легенду о Данко особенно сближает изображение толпы, с одной стороны, и героя — с другой, в момент грозы.
Н. А. Добролюбов в статье «Что такое обломовщина?», показывая процесс превращения «лишних людей» в «обломовцев», рисует картину, удивительно напоминающую описание леса и людей в нем в легенде о Данко. По «дремучему, неведомому лесу… по топкому опасному болоту» идут люди, которых ведут «шедшие впереди» герои литературы 30-40-х годов. Но дороги вожди найти не смогли, устали, и толпа, махнув на них рукой («Э, да вы все Обломовы»), пошла дальше сама. И на каком-то этапе пути выдвинула она из своей среды передовых людей.
Этот путь и показан Горьким. Однако писатель подчеркивает, что путь еще не окончен, новый этап начинается, впереди трудности и жертвы, впереди придется столкнуться с проблемой сознания тех, кто идет за ними сквозь «дремучий, неведомый лес».
Верный исторической правде, Горький не идеализировал народ, показывая и те черты психологии народных масс, которые становились преградой на пути освобождения. История знает такие ситуации, когда масса утрачивала веру в своего руководителя, даже если он был ей искренне предан. Такой конфликт отражен и в легенде о Данко. Люди, которых повел сквозь тьму мужественный юноша, ими же признанный «лучшим из всех», утомленные трудным путем, пали духом. «Но им стыдно было сознаться в бессилии, и вот они в злобе и гневе обрушились на Данко, человека, который шел впереди», в ярости готовы были убить его. И тогда он сердцем своим осветил путь людям.
Своей героической смертью Данко утвердил бессмертие подвига. Он не только доказал свою верность идеалу свободы, но и самопожертвованием добился победы. Такое решение трагической по своему характеру темы представляло собой одну из первых побед в формировании нового метода.
Заметим, что примерно так же через несколько лет была решена проблема народа и его руководителей в аллегорической
Обращаем внимание на то, что в романе А. Фадеева «Разгром» (в главе «Трясина») дано такое же описание леса и отряда партизан в нем, отражена сходная ситуация, хотя и на новой исторической основе и в новой перспективе. А в поэме И. Франко «Моисей», в которой показана и суровая правда жизни, выраженная в страстном слове Моисея к народу в прологе, и героика, и вера в прозрение народа. Через всю поэму проходит идея верного служения народу, показан и трудный путь героя.
Легенду о Данко и поэму Франко объединяет общая мысль: подвиг героя оставляет яркий след в сердце народном, вдохновляет новых героев на новые подвиги.
Социальная и психологическая достоверность конфликта между Данко и племенем станет еще яснее, если, забегая вперед, напомним, что в прологе к роману «Мать» Горький уже в непосредственных картинах современной ему жизни воспроизводит подобную же ситуацию: сложные взаимоотношения между героем и народом на первых шагах великого и нелегкого пути к свободе. Горький постоянно и настойчиво утверждал, что подвиги важны не только сами по себе,- их сила в том, что они служат примером для других. Эта мысль проводится в легенде о Данко: подвиг юноши осветил путь людям, зажег их смелостью и упорством; они «бежали быстро и смело, увлекаемые чудесным зрелищем горящего сердца.
И теперь гибли, но гибли без жалоб и слез».
(1 оценок, среднее: 5,00 из 5)