Сочинение “Образ “воина свободы” в стихотворениях Пушкина”
О революционных настроениях Пушкина в эту пору красноречиво свидетельствуют записи из дневника кишиневского сослуживца поэта, князя П. И. Долгорукова. Так, 27 мая 1822 г. Долгоруков записал следующий весьма характерный и выразительный “силлогизм” Пушкина. Рассуждая у своего кишиневского начальника, генерала Инзова, в присутствии, по-видимому, достаточно многочисленного общества, обычно собиравшегося к столу наместника, “о тогдашних политических переворотах в Европе”, Пушкин сказал: “Прежде народы восставали один против другого,
Вывод, который поэт подсказывал своим “силлогизмом”, не вызывал никаких сомнений: единицам – “королям” не под силу справиться с массами – “народами”. В то же время такой вывод недвусмысленно связывался
Примерно за полгода до этого Пушкин пишет стихотворение “Кинжал” (1821), в котором, осуждая массовый террор якобинцев, одновременно славит “карающий кинжал” в качестве “тайного стража” свободы, “последнего судии позора и обиды”. Многими декабристами “Кинжал” был прямо воспринят как призыв к убийству Александра I. Пушкин и сам жадно рвется к немедленному действию против “самовластья”, которое по аналогии с греческим восстанием сопоставляет с внутренним турецким игом (письмо С. И. Тургеневу от 21 августа 1821 г.). В написанном тогда же послании к одному из видных деятелей Южного общества декабристов, В. Л. Давыдову, поэт мечтает о том, чтобы как можно скорее причаститься “кровавой чаши”, т. е. революции.
Несомненной и крайне резкой политической оппозиционностью проникнута и написанная одновременно с посланием к Давыдову поэма Пушкина “Гавриилиада” (1821) – самое дерзновенное, что когда-либо появлялось против христианства и церкви в нашей дореволюционной литературе. Поэма является прямым и задорным ответом на те мистические “кривлянья”, которым предавались в эти годы придворные круги и сам Александр I и которые так возмущали и раздражали поэта еще в Петербурге. Именно это-то и имеет Пушкин в виду, когда иронически сообщает Вяземскому I сентября 1822 г.: “Посылаю тебе поэму в мистическом роде я стал придворным”. Недаром “Гавриилиада” была так сочувственно встречена декабристами. Недаром революционно-политическое звучание она продолжала сохранять и в дальнейшем, как это можно ясно видеть из доноса на Пушкина жандармского полковника Бибикова А. X. Бенкендорфу в марте 1826 г, т. е. в самый разгар следствия над декабристами. В нем Бибиков прямо характеризует “Гавриилиаду” как “бунтовские стихи”, которые, “нападая с опасным и коварным оружием насмешки на святость религии – узды, необходимой для всех народов”, тем самым “разносят пламя мятежа по всем классам общества”.
В это же время Пушкин начинает писать, развивая традицию Я. Б. Княжнина, сперва трагедию, а затем романтическую поэму о республиканце Вадиме – древненовгородском борце против “самодержавия” Рюрика; задумывает бытовую комедию об игроке, который проигрывает в карты своего преданного крепостного слугу.
Однако политическая обстановка, которая складывалась в эту пору, не оправдывала романтических надежд Пушкина на победу “народов” над “королями”. Политика Священного союза, созданного для освободительных и революционных движений, явно торжествовала: к 1823 г. очаги народно-освободительных движений – революция в Неаполе, испанская революция, восстание греков под предводительством Ипсиланти – один за другим были подавлены; в России свирепствовала аракчеевская реакция. “Смотря на запад Европы и вокруг себя”, поэт, вопреки своим первоначальным ожиданиям и надеждам, всюду видел мрачную картину побежденных “народов” и торжествующих “королей”:
* От Тибровых валов до Вислы и Невы,
* От сарскосельских лип до башен Гибралтара:
* Все молча ждет удара,
* Все пало – под ярем склонились все главы,
– с горечью писал Пушкин в незаконченном стихотворении “Недвижный страж дремал на царственном пороге…” (1824). Поэт по-прежнему страстно призывает для своей родины революционную грозу, которая разрушила бы “гибельный оплот” самодержавия и крепостничества:
* Кто волны, вас остановил,
* Взыграйте, ветры, взройте воды,
* Кто оковал ваш бег могучий,
* Разрушьте гибельный оплот:
* Кто в пруд безмолвный и дремучий
* Где ты, гроза – символ свободы?
* Поток мятежный обратил?
* Промчись поверх невольных вод.
* (1823)
Но Пушкин все меньше верит в возможность близкой революционной бури.