Сочинение на тему «Лирика Лермонтова»
Лермонтов и по ширине охвата жизненных явлений, и по совершенству художественного выражения их — гениальный преемник Пушкина. Уже самые первые произведения Лермонтова были отмечены печатью какой-то особенности. Грань, разделяющая Пушкина и Лермонтова, — 14 декабря 1825 года. Пушкин начинал свой творческий путь на волне общественно-политического подъема, когда в России создавались тайные политические общества, надежды которых разделял и он.
Лермонтов вошел в литературу, когда эти надежды были убиты, Отсюда и различные настроения поэзии
Уже давно сказано, что любовная лирика Лермонтова окрашена тревогой и трагичностью. Удивительно: шестнадцатилетний юноша, еще не переживший ни
Мало того: молодой поэт предостерегает тех, кто готов безотчетно отдаться этому чувству:
Страшись любви: она пройдет,
Она мечтой твой ум встревожит,
Тоска по ней тебя убьет,
Ничто воскреснуть не поможет.
Какое-то тайное сознание заставляет Лермонтова не верить в достижимость счастья любви. Рядом с ним всегда «гордый демон» сомненья, который
Покажет образ совершенства
И вдруг отнимет навсегда
И, дав предчувствия блаженства,
Не даст мне счастья никогда.
(«Мой демон»)
Мимолетные радости любви почти никогда не становятся у Лермонтова предметом лирического изображения. Кажется, что понимание невозможности вечного чувства лишает поэта самого желания любить. Вспомним:
Любить… но кого же. на время — не стоит труда,
А вечно любить невозможно.
Но сказанным далеко не исчерпывается, конечно, отношение Лермонтова к любви. Сомненье — лишь одна тема любовной лирики поэта. В ней слышен голос рассудка, холодного и анализирующего.
Основная же тема любовной лирики Лермонтова — это напряженное ожидание любви, порыв к «тайным бурям страстей», спор с самим собой, опровержение рассудка сердцем:
Есть у Лермонтова и стихотворения-признания. В них любовь приносит не отраду и упоение, а страдание, горестное разочарование. Об этом стихотворения «Нищий» (1830) и «Я не унижусь пред тобою. » (1832).
Не верят в мире многие любви
И тем счастливы; для иных она
Желанье, порожденное в крови,
Расстройство мозга иль виденье сна,
Я не могу любовь определить,
Но это страсть сильнейшая! — любить.
Общеизвестна их биографическая основа, Даже если б под последним из названных стихотворений не стояла дата — 1832 год, легко догадаться, что это пишет юноша пылкий, искренний, для которого измена любимого человека — крушение веры в справедливость мира. Почти детское отчаяние, юношеская чистота и искренность сочетаются здесь с гордой верой в свое поэтическое признание. Сколько внутренней силы, сдержанности в первых же строчках стихотворения:
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этим пор.
Отсвет действительных переживаний, вызванных этой отвергнутой любовью, будет окрашивать романтической скорбью и искренним страданием многие последующие стихотворения Лермонтова. В них прозвучит упрек свету, искажающему всякое светлое и чистое чувство.
Невозможность в этом мире любви, неизбежность одиночества — вот главные выводы, которые можно сделать, познакомившись с любовной лирикой Лермонтова. Трагическое одиночество героя интимной лирики поэта воспринималось современниками Лермонтова и последующими поколениями как следствие общественной системы, разобщающей людей, лишающей человека самых естественных и необходимых личных привязанностей. Фальшивый свет душен «для сердца вольного и пламенных страстей», губителен для красоты, в нем нет места любви.
Зрелая лирика Лермонтова отражает то же борение двух тем, что и юношеская. С одной стороны, сонание, что любовь не вечна, с другой — готовность безоглядно ринуться на зов «из пламя и света роженного слова». Неверие, сомнение и страстная тоска о счастье, способность любить всем напряжением душевных сил — таковы определяющие мотивы любовной лирики Лермонтова.
Как и все творчество поэта, его любовная лирика меньше всего может успокоить, Напротив, она тревожит, влечет к раздумью, подрывая возможность примирения человека с несовершенством жизни. Она не даит человеку никаких иллюзий. И в то же время в ней, как во всей поэзии Лермонтова, живет ощущение идеала, высокой нормы человеческих отношений.