Григорий Мелехов в поисках социальной правды

В Поисках социальной правды ищет он ответа на неразрешимый вопрос о правде у большевиков Гаранжи, Подтелкова, у Чубатого, у белых, но чутким сердцем угадывает неизменность их идей. «Земли даете? Воли? Сравняете?

Земли у нас хоть заглотнись ею. Воли больше не надо, а то на улицах будут друг дружку резать. Атаманов сами выбирали, а теперь сажают: Казакам эта власть окромя разору, ничего не дает! Мужичья власть им она и нужна. Но нам и генералы не нужны.

Что коммунисты, что генералы — одно ярмо». Григорий хорошо понимает трагизм своего

положения, осознает, что его всего — лишь используют в качестве винтик: «:спутали нас ученые люди: стреножили жизню и нашими руками вершают свои дела».

— Были. — Крепкая у тебя память! Ты брата Петра убил, а я тебе что-то об этом не напоминаю: Ежели все помнить — волками надо жить.

Мелехов любил смотреть на разметавшуюся у берега, бешено клокочущую быстрину, слушать разноголосый шум воды и ни о чем не думать, стараться не думать ни о чем, что причиняет страдания». Глубина переживаний Григория соединена здесь с эмоциональным единством природы. Это переживание, конфликт с самим собой разрешается для

него отказом от войны и оружия.

Направляясь к родному хутору, он выбросил его, «тщательно вытер руки о полу шинели».

— Ну, что ж, убил, не отказываюсь! Доведись бы мне тогда тебя поймать я и тебя бы, как миленького!»

В этой ситуации основное в поведении Григория — глубина, страстность чувства. Но такая любовь несет людям больше душевных страданий, чем любовных радостей. Драматизм еще и том что любовь Мелехова к Аксинье — это причина страданий Натальи.

Григорий отдает себе отчет в это, но уйти от Астаховой, избавить от мучений жену — на это он не способен. И не потому, что Мелехов — эгоист, просто он — «дитя природы», человек плоти и крови, инстинкта. Природное переплетается в нем с социальным, и для него такое решение немыслимо.

Аксинья манит его знакомым запахом пота, дурнопьяна, и даже ее измена не может вырвать любовь из его сердца. Он пытается забыться от терзаний и сомнений в вине и разгулье, но и это не помогает. После долгих войн, напрасных подвигов, крови этот человек понимает, что его опорой остается лишь давняя любовь. «Единственно, что оставалось ему в жизни, — это с новой и неуемной силой вспыхнувшая страсть к Аксинье.

Одна она манила его к себе, как манит путника в знобящую черную, ночь, далекий трепетный огонек костра».

Последняя попытка к счастью Аксиньи и Григория бегство на Кубань заканчивается смертью героини и черным диком солнца. «Как выжженная папами степь, черна стала жизнь Григория. Он лишился всего, что было дорого его сердцу. Остались только дети.

Но сам он все еще судорожно цеплялся за землю, как будто на самом деле изломанная жизнь его представляла какую-то ценность для него и других».

Только эта женщина всегда понимала Григория. Их любовь — самая замечательная история любви в современной литературе. В этом чувстве раскрывается душевная тонкость, деликатность, страстность героя. Безоглядно отлается он любви к Аксинье, воспринимая это чувство как дар, как рок. Поначалу Григорий еще будет пытаться разорвать все связи, соединяющие его с этой женщиной, с неприсущей ему грубостью и резкостью скажет ей он известную поговорку.

Но ни эти слова, ни молодая жена не смогут его оторвать от Аксиньи. Не будет он таить своих чувств ни ль Степана, ни от Натальи и на письмо отца ответит прямо: «Вы спрашивали, чтоб я прописал, буду я аль нет жить с Натальей, но я вам, батя, скажу, что отрезанную краюху не приклеишь».

Кто же он, Григорий Мелехов, главный герой романа? Сам Шолохов отвечая на это вопрос, говорил: «Образ Григория — это обобщение исканий многих людей: образ мятущегося человека — правдоискателя: несущего в себе отблеск трагизма эпохи». И права была Аксинья, когда в ответ на жалобу Мишатки, что ребята не хотят с ним играть, потому что он — сын бандита, говорит: «Никакой он не бандит твой отец.

Он так: несчастный человек».

— Ненадежный ты человек: «В конце произведения Григорий отказывается от всей своей жизни, обрекает себя на тоску и страдания. Это тоска человека, смирившегося с поражением, тоска покорности судьбе».

Судьба казака, воина, проливающего свою и чужую кровь, мечущегося между двумя женщинами и разными лагерями — становится метафорой удела человеческого».

«Автор оставляет героя на грани, черте между светом и тьмой, черным солнцем мертвых и холодным солнцем огромного сияющего мира.

— Да видно и буде. Григорий усмехнулся: — Не понимаю. Почему?