Дворянство столичное и поместное
У Пушкина никогда не бывает однозначных оценок, это относится и к изображению стиля жизни поместного и столичного дворянства.
Действие первой и последней глав романа разворачивается в Петербурге. Пушкинский Петербург — город прекрасный и величественный, любимый и таинственный в своей двойственности, эта двойственность Северной Пальмиры отразилась и «Петербургских повестях» Гоголя, и в романе Достоевского «Преступление и наказание». Петербург первой главы — это город светских встреч, блистательных балов, модных ресторанов,
Однако при дальнейшем чтении романа создается ощущение искусственности, рассудочности и даже некоторой ущербности мира Петербурга. Деревенская природа с ее яркими естественными красками, огромный мир России, встающий во всем своем разнообразии в последующих главах романа, показывает, что Петербург не исчерпывает и даже не объясняет всей полноты русской жизни, тайну русской
Однако в последней главе в изображении высшего дворянского общества Петербурга краски резко меняются. Не случайно Онегин сравнивается с Чацким: вернувшийся из путешествия, изменившийся герой Пушкина так же странен для света, каким был и Чацкий. В двойственном, маскарадном мире дворянского Петербурга признана лишь посредственность, все, что отличается «лица необщим выраженьем», становится странным и опасным. Это мир маскарада, поэтому и от Онегина ждут новой роли, новой маски, подобной некогда его «сплину»:
Что нам представит он пока?
Чем нынче явится? Мельмотом,
Гарольдом, квакером, ханжой
Иль маской щегольнет иной…
Дворянский мир Петербурга последней главы отличает самодовольство, непоколебимая уверенность в праведности своей жизни, не случайно лишь себя и таких, как они, считают «благоразумными людьми», того же, кто хоть немного непохож на них, тут же готовы заклеймить «чудаком» и «сумасбродом».
Столь же неоднозначно изображение Москвы и московского дворянства в романе (седьмая глава — приезд Татьяны в Москву на «ярмарку невест»). Пушкин разделяет Москву и дворянский «свет». Москва, в отличие от блистательно-холодноватого Петербурга, предстает в романе именно русской столицей — такой же, как сама Россия, яркой, многогранной, неповторимой:
Но вот уж близко. Перед ними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы.
Ах, братцы! Как я был доволен,
Когда церквей и колоколен,
Садов, чертогов полукруг
Открылся предо мною вдруг!
Москва — сердце России, ее олицетворение, одно лишь воспоминание о Москве способно помочь в «горестной разлуке». Особую авторскую любовь передает знаменитое лирическое отступление о Москве:
Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва…как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
Однако Москва дворянских гостиных оценивается Пушкиным иначе. Дворянская Москва в романе Пушкина во многом сходна с фамусовским обществом в пьесе Грибоедова «Горе от ума»: тот же консерватизм взглядов, закоснелость мысли, отторжение от всего нового, та же пустота жизни. Московское дворянство живет по раз и навсегда заведенному порядку:
Но в них не видно перемены,
Все в них на старый образец…
Все в них так бледно, равнодушно;
Они клевещут даже скучно;
В бесплодной сухости речей,
Расспросов, сплетен и вестей
Не вспыхнет мысли в целы сутки…
И даже глупости смешной
В тебе не встретишь, свет пустой.
Если при изображении столичного дворянства Петербурга и Москвы доминируют сатирические нотки, то авторское отношение к поместному дворянству более неоднозначно. Стиль жизни поместного дворянства Пушкин показывает на примере жизни дяди Онегина, его соседей и семейства Лариных. «Он умер в час перед обедом», — сказано об отце Татьяны и Ольги. «Обед» — вот та грань, что отделила жизнь от смерти. «Покойно жизнь его текла», не было в «благоразумной» жизни поместных дворян, с их разговорами «о сенокосе, о вине, о псарне, о своей родне», ни чувства, ни ума. Для них жизнь дяди Онегина, который «лет сорок с ключницей бранился, в окно смотрел и мух давил», — норма, а вот Онегина за то, что «ярем он барщины старинной оброком легким заменил», соседи прозвали «опаснейшим чудаком». Описывая гостей, пришедших на именины Татьяны, Пушкин использует говорящие фамилии — Пустяков, Скотинины, Буянов, Петушков. Это напоминает героев Фонвизина. Ощущение сходства усиливается, если вспомнить, что Гвоздин, например, «хозяин превосходный, владелец нищих мужиков», вероятно, потому он и считается «хозяином превосходным», что довел крестьян до нищеты. В стиле Фонвизина и Грибоедова выдержаны характеристики еще одного персонажа:
И отставной советник Флянов,
Тяжелый сплетник, старый плут,
Обжора, взяточник и шут.
Однако поместное дворянство в романе — это не только пустяковы и фляновы, но и Татьяна, Ленский. Да и в жизни всего семейства Лариных есть простота, добродушие, хлебосольство, верность русским традициям.