Античные мотивы в поэзии Осипа Мандельштама

Ранний период творчества Мандельштама характерен мотивами отречения от жизни с ее конфликтами, поэтизацией камерной уединенности, ощущения иллюзорности происходящего, стремление уйти в сферу изначальных представлений о мире.

Первая поэтическая книга О. Э. Мандельштама — «Камень». Начальный этап его творческого пути связан с утверждением поэта на позициях акмеизма. Сборник стихотворений поэта вышел под названием «Раковина» (поэт мыслился «раковиной», доносящей до людей шум стихии). Но непосредственно перед выходом в

свет она получила название «Камень» и этим обязана Н. С. Гумилеву, который использовал в качестве символа мотивы нескольких стихотворений архитектурной тематики. Название, оказавшееся пророческим, имело также внутреннюю мотивировку: слово «камень» является анаграммой слова «акме».

«Камень» — не только начало, но, по мнению многих, непревзойденная вершина творчества Мандельштама. Поэт определял акмеизм как «тоску по мировой культуре». Постижение действительности становится для него прежде всего постижением многообразия исторических культур. Современность проецируется на мифологию,

читается в знаках и символах ушедших времен.

Ясность и простота как свойства акмеистической поэзии у Мандельштама представляют собой не простоту заложенных смыслов, а определенность очертаний предметов реального мира и отчетливость границ между ними.

Интересно сравнение поэта дня прожитого со сгоревшей страницей, вместе с цветом передающее и запах, что в целом служит для создания образа-переживания: «И день сгорел, как белая страница: / Немного дыма и немного пепла!». Образ дня может «сиять цезурою» греческой строки; это день, наполненный покоем и трудами, мерный и длительный, «как в метрике Гомера» («Равноденствие»).

Мир может представать как «игрушечный» («Отчего душа — так певуча…», «На бледно-голубой эмали», «Сусальным золотом…»), художник в нем способен забыться в порыве творчества «в сознании минутной силы, /В забвении печальной смерти», забыть «ненужное «я»», но осознание себя во времени возвращается в новой силой.

Поэтический образ в «Камне» отличается удивительной конкретностью и пластичностью, а пространственная среда — особой интимностью и теплотой. Мандельштам не объясняет действительность, а вживается в нее, высвобождая заключенную в ней духовную сущность. Субъектом восприятия и «переживания» выступает у него не лирическое «я», а как бы сама вещь, которая предстает в единстве цвета, звука и даже запаха.

Эти особенности поэтического мира «Камня» и являются реализацией принципов акмеизма, который требовал возвращения поэзии из заоблачных высот символизма на реальную землю.

В «Камне», по определению Гумилева, находит выражение «увлекательная повесть развивающегося духа. Название книги принципиально. Камень — символ прочности и устойчивости бытия, он — застывшая музыка творения. В книге центральное место занимают стихи на архитектурные темы («Айя-София», «Адмиралтейство», «Петербургские строфы»). Таким образом, «камень» становится одной из центральных мифологем раннего творчества поэта и в этом качестве уподобляется воздуху, воде, слову, организму, человеку. Семантика этого образа насыщается различными культурными ассоциациями, особенно значимы новозаветные аллюзии.

В век переделки мира и человека, утверждением превосходства будущего над прошлым Мандельштам предлагает читателю мир прелести и обаяния обыденной жизни. Новое в его поэзии открывается сочетанием планов мирового с домашним, вековечного с житейски обыденным, фантастического с достоверным.

Поэтика Мандельштама — поэтика классического, хотя и подвижного, равновесия, меры и гармонии, слова-Логоса, фундаментальной «материальности», «телесности» образов и их строения, «камня», связывающего хаотичную стихию жизни.

Эти начала являются основой для поэтического синтеза в творчестве Мандельштама, со временем происходит лишь смена акцента: в сборнике «Tristia» и «Второй книге» главную ведущую партию исполняет уже не слово-Логос, а слово-Психея, душа. И она, душа, «Психея-жизнь», — своевольна, капризна, как женщина, игрива и иррациональна. Поэт стремится к поэтике «превращений и скрещиваний», к соединению разноприродных начал — крепко сбитого, слаженного композиционного строя и летучих, сновидческих ассоциаций и реминисценций, мифологических и литературных: «Я ночи друг, я дня застрельщик». Его язык — язык «кремня и воздуха».

Образы античности остаются преобладающими в последующих стихах поэта.

Название сборника 1922 года «Tristia» отсылает нас к «Скорбным элегиям» Овидия. Ключевой становится для Мандельштама его ориентация на эллинизм в особом его понимании. Опыты Мандельштама в обращении с мифами оригинальны. В стихотворении «Когда Психея-жизнь спускается к теням. » ситуация — спуск души в иной мир — означена образами Психеи, Персефоны, повелительницы царства мертвых, нежности «стигийской» (от Стикса, реки в царстве Аида), «туманной переправы» и «медной лепешки» (платы за переправу).

Но главный «силовой поток» воздействия стихотворения на читателя кроется не столько в «сюжетной» ситуации и ее развитии, сколько в насыщении стихотворения словами с подтекстными, ассоциативными значениями, которые создают его ключевые «семантические циклы» (слова Мандельштама). Они-то, в конечном итоге, и формируют основное впечатление от стихотворения у читателя.

В стихотворении «Ласточка» те же мифологемы и сходные с ним образы-негативы: беспамятство, беспамятствует слово, бессмертник, который «не цветет», оксюмороны «сухая река», «слепая»,»мертвая» ласточка «на крыльях срезанных». Начало умиранья видится поэту в потере памяти, в наказании беспамятством. Данная тема проявлена уже в первой строке: «Я словно позабыл, что я хотел сказать. «. А существо жизни, в представлении автора стихотворения, — это «выпуклая радость узнаванья» и власть любви: «А смертным власть дана любить и узнавать».

В стихотворении «Ласточка» звучит страх перед этой первозданной тишиной и желание вернуть чувственное познание мира («О, если бы вернуть и зрячих пальцев стыд, / И выпуклую радость узнаванья. / Я так боюсь рыданья Аонид, / Тумана, звона и зиянья». Но радость «любить и узнавать» погашена мыслью-воспоминанием «стигийского звона».

Помимо главных источников творческих ассоциаций в лирике Мандельштама этого времени — античности, смерти и любви есть еще одна тема в его творчестве. Это неотступная в сознании поэта загадка времени, века, движения его к будущему. На современность поэт откликается трагическими образами. Стихотворение «На страшной высоте блуждающий огонь. » (1918), продолжает его прежние стихи о гибели Петербурга-Петрополя («Мне холодно. Прозрачная весна. «, «В Петрополе прозрачном мы умрем. «,) как гибели европейской цивилизации от войн и революционных потрясений.



1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Вы сейчас читаете сочинение Античные мотивы в поэзии Осипа Мандельштама