Анализ стихотворения Ахматовой “Наследница”

В начале 1920-х годов Чуковский прочел лекцию “Две России”. Впоследствии она стала основой для его статьи “Ахматова и Маяковский”. Корней Иванович назвал Анну Андреевну бережной наследницей всех богатств дореволюционной словесной культуры России. Среди ее литературных предков он обозначил Пушкина, Баратынского, Анненского. В творчестве поэтессы Чуковский обнаружил “ту душевную изысканность и прелесть, которые даются человеку веками культурных традиций”. По его мнению, за Ахматовой стоит “многовековое великолепное прошлое”.

Она верит в Бога сбереженной старорусской верой, высшая святыня для нее – родная земля.

Творчество Анны Андреевны Чуковский противопоставлял лирике Маяковского – поэта без предков, с многовековым будущим впереди, богохульника и гражданина вселенной. Написанная Корнеем Ивановичем статья оказалась для Ахматовой роковой. Именно она стала одной из причин начавшейся травли. К середине 1920-х годов поэтессу перестали печатать. Кроме того, ее творчество подвергалось нападкам со стороны

официальных критиков. Советская власть решила, что с ней не по пути Анне Андреевне и таким, как она.

Статья Чуковского нашла косвенное отражение в стихотворении Ахматовой “Наследница”, датированном концом 1950-х годов. Произведению предпослан эпиграф из Пушкина: “От царскосельских лип…”. Наследие Александра Сергеевича Анна Андреевна внимательно изучала на протяжении нескольких лет. По-видимому, с великим русским поэтом она чувствовала некоторую связь: становление обоих проходило в Царском Селе, оба подвергались гонениям со стороны власти. От Пушкина Ахматова унаследовала простоту языка, за которой скрываются невероятные глубины смысла. Произведениям, посвященным Царскому Селу, Анна Андреевна нередко предпосылала эпиграфы из творчества Александра Сергеевича. Как и в случае с “Наследницей”, зачастую в них звучит мотив деревьев, напрямую связанный с мотивом возвращенных воспоминаний.

В “Наследнице” Царское Село представлено в качестве символа всей русской культуры, развивавшейся уже после смерти императора Петра I. Частью этого огромного культурного пласта Ахматова ощущает и себя. Тем самым Анна Андреевна подтверждает осознание собственного грядущего бессмертия и то, что именно на ней прерывается классическая традиция русской литературы, корни которой стоит искать в Золотом веке.