В чем велик Гоголь

Те, о ком пишет Гоголь, в сравнение с декабристами или с другими передовыми умами России идти не могут, казалось бы. Но они, забытые, задвинутые на периферию общественной жизни, тихие, смирные, тщеславные, плутоватые, не блещущие умом, хотя порою и изрядно сметливые,- они-то тоже были достойны участия, и их руки тоже искали пожатия чьей-то руки. Твердой, дружественной, пусть даже по-отечески и суровой.

Когда в неведомый город прикатил неведомый молодой человек и его приняли за правительственного ревизора, горожане со всех сторон потянулись к

нему. Они увидели в нем… отца. Они степенно говорили ему: «Не побрезгуй, отец наш, хлебом и солью…» Они кричали, стенали: «Милости твоей, отец, прошу! повели, государь, выслушать». И войдя в роль, молодой человек, Хлестаков выслушивал их по-отечески снисходительно. А к нему тянулись, тянулись. И один из пришедших к нему бедняг возопил: «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский». «Очень хорошо»,-
ответствовал молодой человек. «Да если эдак и государю придется»,- умолял между тем проситель,- «то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович…» И в ответ — снова, уже как бы от лица государя: «Очень хорошо».

И подросток из города Пущино прав: совершенно исчезнуть не должен никто, ни, положим, князь Александр Одоевский, декабрист; ни Лермонтов; ни Плюшкин; ни Бобчинский. Когда люди вопиют, моля о том, чтобы их не забыли, когда они тянут руки в пространство, во тьму, ища протянутой в ответ руки, кто-то должен же им ответить. И чья-то рука должна протянуться навстречу ищущим. Повторяю: жест протягивания руки есть, конечно, у всех. Но вряд ли возможен писатель, в сознании которого этот жест и жесты, от него производные, заняли бы столь обширное место. Место решающее, определяющее. А куда ни воззрится Гоголь, всюду видит он возможность для соединения рук, для объятий. Заговорит ли он о любимом им ученом-историке, он воскликнет, что этот ученый «хотел одним взглядом объять весь мир, все живущее». Архитектор, по Гоголю, «должен быть всеобъемлющ». И купол, часть здания, архитектурного сооружения, по мнению Гоголя, «должен…обнять все строение».имени поколения, от лица современников, людей, хорошо знающих цену простому, долгожданному, но несбыточно далекому жесту.

Те, о ком пишет Гоголь, в сравнение с декабристами или с другими передовыми умами России идти не могут, казалось бы. Но они, забытые, задвинутые на периферию общественной жизни, тихие, смирные, тщеславные, плутоватые, не блещущие умом, хотя порою и изрядно сметливые,- они-то тоже были достойны участия, и их руки тоже искали пожатия чьей-то руки. Твердой, дружественной, пусть даже по-отечески и суровой.

Когда в неведомый город прикатил неведомый молодой человек и его приняли за правительственного ревизора, горожане со всех сторон потянулись к нему. Они увидели в нем… отца. Они степенно говорили ему: «Не побрезгуй, отец наш, хлебом и солью…» Они кричали, стенали: «Милости твоей, отец, прошу! повели, государь, выслушать». И войдя в роль, молодой человек, Хлестаков выслушивал их по-отечески снисходительно. А к нему тянулись, тянулись. И один из пришедших к нему бедняг возопил: «Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский. Так и скажите: живет Петр Иванович Бобчинский». «Очень хорошо»,- ответствовал молодой человек. «Да если эдак и государю придется»,- умолял между тем проситель,- «то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович…» И в ответ — снова, уже как бы от лица государя: «Очень хорошо».

И подросток из города Пущино прав: совершенно исчезнуть не должен никто, ни, положим, князь Александр Одоевский, декабрист; ни Лермонтов; ни Плюшкин; ни Бобчинский. Когда люди вопиют, моля о том, чтобы их не забыли, когда они тянут руки в пространство, во тьму, ища протянутой в ответ руки, кто-то должен же им ответить. И чья-то рука должна протянуться навстречу ищущим. Повторяю: жест протягивания руки есть, конечно, у всех. Но вряд ли возможен писатель, в сознании которого этот жест и жесты, от него производные, заняли бы столь обширное место. Место решающее, определяющее. А куда ни воззрится Гоголь, всюду видит он возможность для соединения рук, для объятий. Заговорит ли он о любимом им ученом-историке, он воскликнет, что этот ученый «хотел одним взглядом объять весь мир, все живущее». Архитектор, по Гоголю, «должен быть всеобъемлющ». И купол, часть здания, архитектурного сооружения, по мнению Гоголя, «должен…обнять все строение».



1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 оценок, среднее: 5,00 из 5)

Вы сейчас читаете сочинение В чем велик Гоголь