Сочинение по картине Врубеля “К ночи”

Редчайший дар колориста проявил Михаил Александрович в своей картине “К ночи”, созданной в 1900 году. Надо было обладать поистине феноменальной зрительной памятью, чтобы запечатлеть сложнейшую гамму задуманного полотна. Приближается ночь. Веет прохладой от темных просторов древней скифской степи, где гуляет ветер.



Но земля, кони, одинокая фигура будто напоены жаром ушедшего дня. Багровые цветы чертополоха, рыжий конь – все будто несет следы ушедшего солнца. Отчизна пращуров. Бродят лошади на фоне сумрачного неба, бескрайние дали тают во мгле, царит атмосфера первозданности, природы. И как воплощение ее души – не то сказочный пастух, не то бородатый леший с огромной гривой волос, с могучим, словно кованным из меди, торсом. Еле мерцает серп молодого месяца, гулкая тишина объемлет степные просторы, только храп коней да печальный крик ночной птицы нарушают безмолвие сумерек…

Глухие ржаво-красные тона, темные силуэты коней, заросли чертополохов и смуглый полунагой пастух-цыган, у которого в жестких черных волосах виднеются рога. Но не рога пастуха сообщают этим произведениям очарование сказки – сама их живописная концепция фантастична, само соотношение фигур и пейзажа. Образ человеческий предстает не на фоне пейзажа, а как бы выходит из его недр и составляет с ним нечто единое. 

Природа на картинах Врубеля так же одухотворена, как люди, а люди сотворены из того же вещества, что и природа, даже неорганическая. Кисть Врубеля редко придает человеческим телам и лицам мягкость и эластичность кожных покровов, под которыми струится теплая кровь. Плоть врубелевских персонажей, как в известной арии варяжского гостя, “от скал тех каменных”, от...

минералов и металлов, от растительного царства. Посмотрите на спину пастуха в ночном – она словно слиток меди. Если человеческие существа уподобляются растениям и минералам, то минералы и растения несут в себе нечто человеческое. Чертополохи в картине “К ночи” – живые красные факелы: они переговариваются, шепчутся, кажутся одушевленными детьми земли.



Здесь фигура и ландшафт составляют единство, друг без друга не мыслятся. И могут друг в друга превращаться. Стихия превращений, царящая в сказках, для картин Врубеля естественна, потому что в его живописи сняты перегородки между царствами природы, между живым и неживым, между человеком и лесными тварями, стихиями и всем, что наполняет землю, воды и небо. Единая, общая жизнь во всем.

Врубель был феноменальным наблюдателем реальности, на этой основе произрастает его фантастика; можно сказать, что это фантастика самой природы. Однако он никогда не писал свои картины прямо с натуры и редко делал к ним подготовительные натурные этюды. Но он постоянно и неутомимо всматривался. Его зрительная память удерживала увиденное во всех подробностях, а фантазия довершала работу, отсеивая и преображая. Очевидцы рассказывали, что на хуторе Ге (где Врубель проводил почти каждое лето) по вечерам всем обществом ходили на ближний курган смотреть закат – и узнавали фоны сказочных картин Врубеля, восхищались, как верно переданы у него эффекты вечернего неба. Художник Ковальский однажды спросил у Врубеля, как это ему удается писать по впечатлению, так хорошо помня формы и цвета? Врубель ответил: “Если бы вы знали, сколько я работал с натуры! Потом это легко запоминается и легко исполняется”.